Аналитика
Как университеты поддерживают слабых и сильных обучающихся
Достижения студентов одного и того же вуза часто сильно разнятся: отличники учатся вместе с троечниками. Эта неоднородность может сильно демотивировать и тех, и других. Но и высокий отсев отстающих — не выход: вузу могут срезать финансирование. Часть университетов стараются подтягивать слабых студентов, не забывая поощрять сильных. Другая часть боится любых изменений и не борется за успеваемость. Исследователи выяснили, как в вузах борются с академической неоднородностью в условиях ее роста.
Ландшафт с перепадами
766 университетов, 651 филиал, 4,8 млн студентов — эта статистика однозначно говорит о массовости высшего образования в стране. Россия — в числе стран с высоким уровнем участия населения в высшем образовании. Но та же массовизация предполагает и разнородность студенчества: по достижениям, мотивации, возможностям. Качество приема в вузы сильно дифференцируется. Но и в одном университете или академической группе достижения учащихся могут резко контрастировать.
От смешения самых разных студентов обычно ожидают эффекта сообучения (peer effect), когда окружение учащегося — сокурсники — влияют на его успеваемость. Проблема в том, что эффект сообучения может действовать двояко. Хорошо, если троечники дотянутся до хорошистов. Но бывает и так, что отличники скатываются до троек: адаптируются к неуспешным одногруппникам, теряют мотивацию.
В то же время, практика деления студентов на группы «по способностям» — отличники в одну группу, троечники — в другую, — тоже двойственна. Педагогам, конечно, проще работать с однородным коллективом. Но те же троечники ничего не выигрывают от «геттоизации». Их достижения не повышаются, а в итоге разрыв в успеваемости с однокурсниками только растет, да и шансы отсева — тоже.
Аналитики Института образования НИУ ВШЭ решили выяснить, как вузы нивелируют академические контрасты и помогают слабым учащимся.
Они изучили Мониторинг качества приема в вузы за 2011–2017 годы. Поскольку в распоряжении исследователей не было индивидуальных данных об успеваемости студентов во время их учебы в университете, она измерялась баллами ЕГЭ. Это один из главных предикторов успеваемости в вузе. Академическая неоднородность студентов измерялась, соответственно, с помощью стандартного отклонения средних баллов ЕГЭ в вузе за год или за несколько лет. Этот индикатор показывает, насколько сильно дифференцированы студенты внутри одного вуза. Данные рассчитывались по 376 государственным вузам.
Согласно исследованию, в целом с 2011 года академическая неоднородность растет. Качество приема в вузы и знаний абитуриентов варьируется все сильнее. В 2011 среднее стандартное отклонение составляло 9,96, а в 2017 — 10,12 баллов. «Увеличение разрыва в качестве подготовки школьников ставит систему высшего образования перед более явным вызовом обеспечения качественного образования разным группам студентов», — говорит Фарида Загирова.
Однако вузы, участвующие в больших государственных проектах и, прежде всего, национальные исследовательские университеты, «перебивают» эту тенденцию и демонстрируют гомогенизацию успехов учащихся. А вот рядовые вузы, напротив, характеризуются сильным расслоением по успеваемости.
Отрадное единообразие
Вузы, которые участвуют в масштабных государственных проектах, — национальные исследовательские и федеральные университеты, вузы 5–100 (в целом их 44) — отбирают самых сильных и мотивированных учащихся. Этой селективностью и объясняется однородность студентов по уровню подготовки.
В национальных исследовательских университетах стандартное отклонение баллов ЕГЭ даже снижается. В 2017 году оно составило примерно 9,8.
У федеральных университетов неоднородность с 2016 по 2017 год чуть подросла на фоне снижения в предыдущие годы, но и в этом случае отклонение не достигает 10.
Однородность студентов по достижениям можно объяснить двояко.
Вероятно, срабатывает «эффект ореола»: абитуриенты убеждены в успешности и привлекательности таких вузов, и это увеличивает спрос на образование в них.
Вузы, со своей стороны, стараются улучшить качество приема: повышают проходной балл, открывают школы и университетские классы и т. д.
Так что гомогенизация абитуриентов по уровню подготовки поддерживается с двух сторон.
Однако в группе однородных (а в целом таковых 134) оказались и совсем другие — массовые — вузы, которые принимают абитуриентов с относительно низкими баллами ЕГЭ. В них среднее стандартное отклонение даже ниже, чем у передовых вузов: 9,46 за 2015–2017 годы.
Причины контрастов
Неоднородные вузы — чаще всего «середнячки» с проходным баллом от 57 до 72 по одному экзамену. В них стандартное отклонение за 2015–2017 годы превысило или было равно 10,56.
В целом в этой группе 137 вузов, в том числе, есть массовые и ведущие.
Такие перепады успеваемости внутри вуза и прочитываемое за ними стремление набрать и удержать даже слабых студентов вполне закономерны. Причин много:
Расширение набора студентов, которое помогает университетам выжить и развиваться. Рост числа обучающихся позволяет увеличивать ресурсную базу.
Реорганизация вузов, при которой интегрировались университеты разного уровня и профиля: к сильным вузам присоединились более слабые, с более низкими проходными баллами ЕГЭ.
Различие качества набора между факультетами одного вуза. Часто на технические специальности идут более подготовленные студенты, чем на экономические. Разным уровнем знаний абитуриентов разных направлений объясняются 22% вариации академической гетерогенности.
Неоднородность по источникам финансирования образования студентов: у бюджетников средний балл выше, чем у студентов-платников. Часто контрасты по успеваемости между направлениями и неоднородность по средствам финансирования взаимосвязаны. Так, в одном из исследованных вузов среди «технарей» преобладают бюджетники, а среди экономистов на 100 студентов — только 10 бюджетных мест. Программы экономического направления характеризуются низкой заинтересованностью учащихся и высокой неоднородностью. Многие студенты-экономисты просто не набрали нужных баллов для поступления на платное обучение в другие вузы или факультеты.
Высокий отсев отстающих чреват для университетов сокращением государственного финансирования. В государственных заданиях (ГЗ) вузов прописывается численность студентов, которых надо обучить. ГЗ обычно считается выполненным, если отклонение от этих нормативов не выходит за рамки 10%. При превышении этого показателя ГЗ признается недовыполненным. Последствия — штраф для ректора, возврат средств в бюджет и риски сокращения государственного задания, а значит, и выделяемых денег.
Перепады регионального развития тоже значимы. Большинство российских вузов находятся в регионах с большим оттоком выпускников школ. Большинство школьников в регионах не интересует местное высшее образование. Мотивированные абитуриенты мигрируют в наиболее привлекательные с точки зрения образования регионы (Москва с областью, Санкт-Петербург, Свердловская область, Татарстан, Новосибирская, Томская, Тюменская область и пр.). Вузам в глубинке остается работать с теми, кто не смог или не захотел уехать, а это тоже довольно пестрый контингент.
Строго говоря, даже отклонение 9,46, которое демонстрируют наиболее гомогенные массовые университеты, — довольно серьезное. «Однородные вузы, за редким исключением, таковыми по факту не являются, — уточняют исследователи. — Скорее можно утверждать, что российские вузы в целом довольно неоднородные».
Академический фатализм
Но главный вопрос — как реагируют на такие образовательные контрасты вузы. Для ответа на этот вопрос исследователи провели 75 глубинных интервью с представителями университетской администрации, педагогами и студентами нескольких больших региональных многопрофильных университетов, прошедших через реорганизацию и академически неоднородных.
Выяснилось, что контрасты в образовательных достижениях учащихся часто воспринимаются как абсолютно естественные.
Студенты часто объясняли разницу в успеваемости врожденными способностями: «Кому-то дано, кому-то не дано». Другая причина контрастов — качество работы педагогов: «Наши преподаватели не хотят работать, студенты им словно тяжкий груз». Но в целом студенты не видели особых возможностей снижения неоднородности.
Такой же «фатализм» присущ и преподавателям. «Есть звездочки, есть отстающие, это закон, — говорит педагог. — Я что могу сделать?».
Административные сотрудники вузов воспринимают академическую неоднородность как вызов, поскольку приходится адаптироваться к очень разным студентам. «Понятно, что молодежь одними направлениями подготовки интересуется больше, другими меньше, и это катастрофичная ситуация, — говорит сотрудник администрации. — У нас есть направления, где нужны 92 балла ЕГЭ, 75 и так далее. А есть направления, где достаточно чуть более 50 баллов».
Если дело в образовательных разрывах на одном направлении, то вузы часто пытаются сократить их, стимулировать студентов к учебе. Исследователи рассматривают основные способы снижения академической неоднородности.
Дифференцированный подход
Университеты по-разному распределяют студентов-троечников и отличников по группам. Отделение одних от других распространено на направлениях с большим приемом — то есть там, где без разделения учащихся на группы не обойтись.
Причины такой «классификации» студентам не объясняют, что порождает слухи и «взаимные стереотипы» групп друг о друге. Например, про отличников говорят, что это «группа ботанов». А об объединенных более слабых студентах заявляют: «Это группа, в которой во время пар пиво на задних партах разливают». Ксения Романенко поясняет: «В таких суждениях студенты отсылают к заметной им им неоднородности — социально-экономической, ценностной, но, в основном, академической».
Разделение на группы исследователь объясняет «стратегией распределения, выбранной преподавателями».
При такой «дисперсии» преподаватели применяют к «противоположным» группам разный подход, дают материалы разной степени сложности. Например, педагог заранее высылает студентам, склонным к академическому мошенничеству (списыванию и плагиату), методички по подготовке научных текстов.
Отдельные группы для сильных студентов часто объясняют стремлением поддержать их мотивацию и академическое развитие, с одной стороны, а с другой — предотвратить разочарование и эмоциональное выгорание. «Предположим, он [студент] один в своей группе суперталантливый, — рассуждает представитель администрации вуза. — Если наши преподаватели видят, что студент способный, то его очень грузят. За семестр он просто выгорает и уходит в академический отпуск, потому что больше так не может».
Сообучение: сильные стагнируют, слабые — не растут
Нередко сильных и слабых учащихся объединяют в одну группу. Считается, что пример отличников мобилизует троечников. Однако эта практика может ударить по сильным ученикам. В интервью студенты сетовали, что в таких пестрых группах больше внимания достается слабым студентам, а сильные переживают академическую стагнацию.
Персонал вузов тоже отмечал негативный эффект сообучения в таких группах. Часто не отличники правят бал, а троечники.
На некоторых факультетах больше слабых студентов, и сильные учащиеся, оказавшись в такой среде, постепенно сливаются с ней — понижают собственный уровень знаний. «Когда на четыре бюджетника 70 платников, к середине обучения первые тоже скатываются», — подтверждает преподаватель.
В смешанных группах бывает, что внимание преподавателей направлено только на успешных учащихся. В этом случае разочаровываются и снижают результаты остальные студенты. Образовательный разрыв между учащимися усиливается.
Дообучение, рейтинги, льготы
В одном из исследованных вузов набраны крайне слабые студенты-платники.
Вузы пытаются улучшить их успеваемость с помощью специальных корректирующих курсов, которые должны помочь студентам восполнить пробелы в школьных (!) знаниях.
Однако спрос на такие занятия, как ни странно, низкий. «Мы им [студентам] предлагаем [дообучение] <...> но, я думаю, посещаемость этих курсов слабыми студентами 65−70%, — рассказывает сотрудникам администрации. — Невозможно научить человека, который не хочет учиться».
Для стимулирования учащихся часто применяется рейтинговая система. Она учитывает разные достижения — учебные, внеучебные, научные — и призвана помочь студентам повысить успеваемость. Как ни странно, главное внимание респондентов привлекло влияние рейтинга на заселение в общежитие. Приоритет отдается первокурсникам с высокими баллами ЕГЭ. «Я считаю это нечестным, — заявляет студент. — У людей разная база знаний и разная подготовка».
Студенты-гуманитарии считают, что «технарям легче, так как их чаще включают в число соавторов их научники, а значит, растет рейтинг по науке, они получают преференции по общежитию».
Таким образом, в восприятии студентов рейтингование -- не самый надежный инструмент стимулирования учащихся.
Среди бюджетников и платников льготы и дополнительные возможности обычно получают первые. Для вторых главный стимул — возможность перевода на бюджет при повышении успеваемости, но и только.
Административный сотрудник подчеркивает: «Платники находятся, можно сказать, в небольшом гетто: ни стипендии не могут получать, ни в каких-то конкурсах участвовать, и академическая мобильность для них намного дороже выходит». Но это очередной стимул для них перевестись на бюджет, заключает респондент.
Индивидуальная работа с отстающими
Вузы проводят профилактику неуспеваемости. По словам сотрудника администрации, трижды в семестр учащиеся проходят промежуточную аттестацию по каждой дисциплине. «Если мы видим, что студент неудовлетворительно осваивает ту или иную дисциплину, то подключаются и заместители директоров, и заведующие кафедры. Мы <...> выясняем причины».
Для студентов с академической задолженностью есть шансы продлить сроки ее ликвидации. В зависимости от причин отставания «мы выстраиваем индивидуальную образовательную траекторию <...> с точки зрения индивидуальных сроков ликвидации академических задолженностей», говорит информант.
Если вуз тесно связан с предприятиями, которые платят студентам стипендии с условием дальнейшего трудоустройства, то эти внешние стейкхолдеры также контролируют успеваемость. «Если студент <...> прогуливает, плохо учится, то об этом сообщается предприятию», — говорит представитель администрации.
Поощрение лидеров
Представители администрации вузов рассказывали также и об «индивидуальном сопровождении» сильных учащихся. Для таких студентов «возможностей для самореализации в вузе значительно больше, поэтому мы больше работаем с ними», признает респондент.
Сильных студентов подключают к работе в разнообразных научных проектах, выделяют для этого наставника — сотрудника университета, помогающего интегрироваться в научные группы.
Из успешных студентов формируют кадровый резерв, со временем устраивают работать в университет.
Учащихся-лидеров информируют о возможностях академического развития: мобильности, стажировках и конференциях.
Договор о (не)вовлеченности
Академическая неоднородность студентов, по прогнозам авторов, будет расти — вместе с ростом их общего числа. «Мы выходим из демографической ямы, а спрос на образование вряд ли будет снижаться», — комментирует Загирова.
В перспективе, по словам исследователей, «будет трудно говорить о едином студенческом опыте, сходном поведении и общих ожиданиях от высшего образования». Так что университетам нужно иметь в запасе управленческие и педагогические практики нивелирования образовательных разрывов.
Но на сегодня многие вузы не стремятся что-либо менять к лучшему. Это своего рода «договор о невовлеченности», когда акторы избегают перемен потому, что их последствия неясны. Институционально это поддерживается тем, что при отсеве больше 10% студентов вуз потеряет в деньгах. При этом работа со слабыми студентами часто проседает, поскольку отдана на откуп отдельным преподавателям. Это пора исправлять — и подтягивать троечников. Вузы должны обеспечивать получение нормального образования большинством студентов, заключают авторы.
Автор текста: Соболевская Ольга Вадимовна
Источник: iq.hse.ru
исследование студенты академическая неоднородность