Какая наука нужна нашей стране?

28 нояб. 2019 г.

‹›×

Вопрос о том, какая наука нужна нашей стране, — это вопрос о модели научного сообщества, о правилах, нормах, процедурах и практиках взаимодействия науки и общества. Доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института философии и права СО РАН, Сергей Смирнов рассказывает о том, какой он видит  Модель науки для «Академгородка 2.0» и для России будущего в целом.

Проблемная ситуация

Вопрос о том, какая наука нужна нашей стране и конкретно нашему Академгородку, не является вопросом сугубо научным. Ответ на него придется искать представителям разных профессиональных групп, разным стейкхолдерам. Вопрос о будущем науки – не вопрос о том, какие сугубо научные проекты по физике или математике необходимо разворачивать в конкретных лабораториях конкретных НИИ или ФИЦ.

Прежде всего — это вопрос о модели научного сообщества, это вопрос о правилах, нормах, процедурах и практиках взаимодействия науки и общества, науки и власти, взаимодействия научных сообществ и групп между собой. Это вопрос о построении совместной жизни ученых и других групп на конкретной территории.

По каким законам и правилам будет организована эта жизнь?

По правилам научной деревни, в которой живут ученые, занимающиеся своим отдельным делом, не думающие о соседях и получающие от хозяина–феодала плату за работу?

По правилам научной шарашки, в которой живут ученые, получающие пайки за свои разработки, но за пределы забора не имеющие права выйти?

По правилам закрытой современной технологической лаборатории, в которой ученые занимаются закрытыми научно-технологическими разработками для обороны, внедрение которых строго засекречено?

По правилам открытого научного города-региона, в котором живут и работают разные научные сообщества, представители которых встроены в мировые научные сети и коммуникации? Но в таком случае ученые обсуждают не свои узкокорпоративные интересы и проблемы, а проблемы, связанные с глобальными вызовами, стоящими перед миром, страной, человечеством.

Очевидно, что более перспективным вариантом выглядит последний. В таком случае, задача заключается не в том, чтобы выбить у государства очередные целевые деньги на конкретные научные проекты, пусть даже они и будут выглядеть весьма перспективными. Задача заключается в том, чтобы выработать новую модель жизнедеятельности научных сообществ, выстраивающих новую модель науки, встроенных в мировые тренды и мировые сети передовых научно-технологических разработок и поисков, посвященных выработке ответов на мировые вызовы и улучшающих качество жизни миллионов людей. Задача заключается в том, чтобы выработать новую модель жизнедеятельности научных сообществ.

Проблемы и разрывы

Научная каста

В настоящее время в науке доминирует такая институциональная форма самоорганизации ученых, как научная каста. Ученые со времен средневековья образовывали свои касты и корпорации вокруг научных авторитетов, создавали научные академии, присваивали друг другу звания и должности. В кастах ученых создавались правила, нормы, регламенты, условия попадания в научную касту. Каждая каста проводит свои конференции, издает свои журналы, защищает свои диссертации, выстраивает свои иерархии, присваивает звания.

Про истину на самом деле уже все забыли. Все думают о привилегиях, пайках, целевых государевых деньгах, больших грантах, соревнуются по количеству публикаций и в величине индекса цитируемости… А государство оценивает успешность ученого по количеству публикаций, статей и монографий, качество которых, опять же, оценивают свои же соплеменники.

Еще точнее: в настоящее время сотрудники НИИ отчитываются за полученные бюджетные средства (свои зарплаты) главным критерием – количеством опубликованных статей по госзаданию, которым присвоен индекс DOI. Например, ведущий научный сотрудник должен представить за год четыре таких статьи по госзаданию. Это — главная форма отчетности. Если он получает грант, то публикации в его рамках в зачет не идут. По ним он отчитывается перед научным фондом. К этим показателям добавляется дополнительная опция: среди публикаций должно быть небольшое количество статей, размещенных в изданиях из международных баз WoS/Scopus. Больше от ученого формально ничего не требуется. Остальное связано сугубо с его инициативой.

Представители разных сообществ (будь то физики или философы) при этом друг друга не читают и не цитируют. У каждой касты-племени есть свои тотемы и табу, свои герои, свои сакральные книги и символы, свои характерные способы мышления и коммуникации, свое разделение труда, свои критерии установления научной иерархии, свои способы отбора кандидатов на исследование неизученных миров и свой взгляд на другие племена.

Научный мир в России также разделен на дисциплинарную матрицу, на определенное число больших и малых научных «племен» со своими обрядами, ритуалами и церемониями. И каждое новое поколение молодых исследователей проходит обряд инициации, дабы попасть в научное племя.

Основной вызов

С вышесказанным связан основной вызов и основная задача для научного сообщества: необходимость перехода от касты и племени, как основных привычных институциональных форм самоорганизации ученых, к новым институциям, новым субъектам и инфраструктурам, к сетевым мировым, проектно и программно организованным научным сообществам, в которых главным становится не сохранение своего собственного статус-кво и даже не служение абстрактной истине, а служение благу, людям, с их проблемами, потребностями и желанием жить достойно и счастливо.

Период господства большой академической науки, содержащейся на бюджетных гарантированных деньгах, закончился. Одновременно закончился и проект «Академгородок 1.0» Лаврентьева, который строился на основе большой академической фундаментальной науки.

На месте уходящей академической науки необходимо выстраивать инновационные технологические территории с развитой институциональной инфраструктурой. Сами ученые этого в одиночку не сделают. Это возможно лишь при изменении всей стратегии управления развитием территорий и шире – всей национальной научной политики.

Время научных племен и феодальных научных каст также проходит. На повестке дня стоит вопрос о формировании нового технологического уклада, который по определению носит глобальный характер и меняет кардинально весь образ жизни и мышления людей. Научный мир, мир идей и поисков по определению открыт и интернационален. Наука по определению экстерриториальна. А значит, правила игры для научного сообщества должны соответствовать ценностям и принципам Блага и открытости.

Формат грантов и целевых программ также не может быть достаточным для решения больших амбициозных задач. За последние годы в РФ выросло целое поколение «грантоежек», живущих короткими циклами от гранта к гранту. Такой формат не может задать устойчивость и институциональность развития.

Привычные форматы лабораторий и НИИ тоже не могут быть эффективными и единственными научными институциями, поскольку в ситуации конвергенции и интеграции знаний и технологий необходимо создание межведомственных межинститутских и междисциплинарных коллективов, работающих над сложными комплексными задачами, связанными с ответами на мировые вызовы.

Деление наук на привычные направления и дисциплины также уходит в прошлое. В мире уже нет так называемых естественных, точных и гуманитарных наук в чистом виде. Нет физики, химии и биологии, истории и психологии. В мировой науке формируются кентавры и гибриды конвергентных наук, НБИКС-технологий, в которых завязаны в рамках конкретных научно-технологических направлений и программ знания, квалификации и компетенции самых разных исследователей и разработчиков. А потому привычное сидение в профильных НИИ, лабораториях и отделах – уже уходящая натура. И никто уже не скажет: нужны ли вообще завтра и сколько нужно физиков, математиков, инженеров, биологов, историков или социологов. Никто этого не знает. И не узнает, поскольку они все возможно уже сегодня не нужны.

Например, по данным Миннауки для реализации Стратегии НТР страны нужно порядка 50 тысяч новых сотрудников, ученых-исследователей, инженеров и прочих. Причем специалистов нового поколения, ученых-исследователей, чьи разработки встроены в проекты мирового уровня. Это огромная цифра.

Томский государственный университет на Красноярском экономическом форуме — 2018 представил запущенный им недавно проект «Школа ключевых исследователей». Согласно его планам, каждый год будут выпускаться 200 молодых исследователей, разработчиков научных проектов мирового уровня. Если представить, что по стране будут работать 10 подобных центров и школ, в том числе и в Новосибирской области, что вполне реально, то все эти центры каждый год будут выпускать 2 тысячи сотрудников, руководителей научных групп. Чтобы достичь цифры, заявленной Миннауки, придется потратить 25 лет. Арифметика не в нашу пользу. Правда, необходимо признать, что цифра в 50 тысяч — лукавая. Раньше в больших научных проектах были задействованы сотни ученых и инженеров. Сейчас будет достаточно и десятка ученых, владеющих умными технологиями. Но, тем не менее, этот пример показывает, что вопрос состоит не в том, что в Новосибирском научном центре уже много докторов и кандидатов наук, составляющих его научный потенциал. Вопрос стоит по-другому: под какую экономику и под какой новый технологический уклад, сколько и каких нужно ученых, разработчиков, инженеров, управленцев и других  профессионалов нового поколения? И сколько таких профессионалов готовы и могут выпускать наши вузы? В данном случае – вузы Новосибирской области?

Ранее Новосибирская область была заявлена как пилотный регион для Стратегии НТР России. По показателям вклада высокотехнологичного бизнеса в выпуск продукции, экспорт, налоговые сборы и создание нового бизнеса в 2015 году, область занимала 18-е место по стране. В 2016 году – 25-е место. Томская область соответственно: 32-е и 10-е место (использованы данные из материалов по Стратегии СЭР НСО в 2018 году). Такие показатели понижения видны и по другому критерию: «концентрация ресурсов капитала, труда и научного потенциала для развития высоко технологичного бизнеса»: у Новосибирской области в 2015 году – 8 место, в 2016 – 12 место. Томская область соответственно – 27 место и 28 место.

Эти показатели важны именно с точки зрения понимания связки, показывающей качество научной среды и эффективность научных исследований и разработок.

Человеческий капитал при этом заявлен в качестве приоритета в Стратегии развития региона. Но понимаем ли мы, что это значит? Заявляя это, что мы при этом делаем и как выстраиваем свои стратегические ориентиры? Воплощается ли это заявление в адекватные форматы, способы работы и стратегические показатели?

Если признать, что действительно не сырье и не пространство, а именно человеческий ресурс (являющийся одновременно весьма дефицитным) выступает стратегическим ресурсом развития, то что это означает?

Пока это воплощается в виде деклараций и заявлений, что Новосибирская область обладает уникальным потенциалом с точки зрения накопленного человеческого капитала. И далее идут привычные цифры:

Приведенный список, кочующий из документа в документ, не может быть показателем развития человеческого (глубже – научного) потенциала. Само по себе количество ученых со степенями и число студентов не может быть показателями ни потенциала, ни степени и глубины научных разработок. Более того, львиная доля людей со степенями в НИИ просто числится и давно наукой не занимается. А коль скоро основным показателем их научной деятельности является публикационная активность, то они просто пишут статьи, содержанием которых является пересказ прочитанных книжек (в лучшем случае). Особенно это характерно для общественных и гуманитарных наук.

Необходимо вводить иной критерий эффективности научных знаний и деятельности ученого. Например: число ученых => из них – доля разработок => из них – доля внедренных разработок в экономику, социум, культуру, образование, управление. По этой цепочке Новосибирская область и не является пока лидером. Поэтому мало иметь большое число ученых и научных институтов самих по себе. Необходимы иные показатели, по которым можно судить об эффективности научных разработок, качестве научной среды и степени развития научной инфраструктуры.

Задание как вызов: идея для модели науки

На сегодняшний день мы пока не имеем разработанной и согласованной всеми научными группами модели науки для концепции «Академгородок 2.0». В данном тексте предлагается проектная идея для разработки такой модели науки (см. рисунок ниже).

В Академгородке живут и работают представители нескольких научных групп, которые друг с другом не дружат и почти не вступают во взаимодействия. Каждая группа (в лице лидера-академика) ратует за то, чтобы ее программа научных исследований вошла как приоритетная в программу целевого государственного финансирования. От вхождения в эту программу зависит фактически ее будущее существование.

Такая ситуация вообще-то не устраивает никого – ни федеральную власть, ни самих ученых, поскольку все понимают, что без выстраивания «зон обмена» и научных коалиций все будут проигрывать в мировой конкуренции. Научные группы и сообщества должны вступать в «обмен дарами», должны почувствовать нужду друг в друге.

Поэтому перед федеральной, региональной властью, перед научными и другими сообществами встает целый ряд задач:

В целом сверхзадача становится многослойной:

Все четыре задачи-направления должны быть завязаны под создание новых правил игры для всех участников.

На основе выработки правил игры необходимо провести дальнейшую работу по выстраиванию всей концепции «Академгородок 2.0», которая и будет состоять из названных четырех направлений: субъекты, коммуникации, институции, инфраструктуры.

Все четыре направления конкретизируются и выстраиваются под единый конструкт:

В качестве надстроек должна выступать и разработанная модель управления, и нормативная база.

Следствием вышеназванных направлений будет то, что сам по себе привычный Академгородок должен быть переформатирован и переструктурирован. Привычные карты городка с перечислением на его территории разных НИИ и КБ, социальной инфраструктурой, школами и прочим – уходят в прошлое. На территории придется перерисовывать, точнее конструировать, новую модель всей организации совместной социально-научно-культурной жизни людей, объединенных в новые проекты, коммуникации, институции и инфраструктуры.

Это требует иной формы самоорганизации, ключевым признаком которой является вся цепочка капитализации знаний (см. рисунок ниже):

ключевая глобально значимая проблема – постановка научной проблемы – замысел, научная идея – эксперимент – поисковые разработки – масштабирование – создание новых индустрий – производство нового технологического продукта – внедрение в повседневную практику, меняющую качество жизни.

Только полная цепочка со всеми расчетами и масштабом, институциональной и инфраструктурной обеспеченностью выступает ключевым критерием включения (или не включения) научного проекта в государственные и региональные программы его финансирования.

Параллельно выстраиванию научного социума в логике цепочки капитализации знаний должна выстраиваться инфраструктура управления развитием научной сферы:

аналитика мировых научных трендов – сценирование – экспертиза научных идей и разработок – проектирование и программирование (включая нелинейный форсайт) – диагностика ситуации и разработок – формирование институций внедрения – мониторинг внедрения – диагностика результатов.

                                                                           Схема модели науки для «Академгородка 2.0».

Источник: www.sib-science.info